Мы - это наши желания... /З. Фрэйд/
Есть у v_a_t приятель Сережа. Много лет назад Сережа переехал из
Питера в Германию, но в родной город хотя бы раз в год приезжает. А у
Сережи в родном городе живет любимый друг Эдуард. Ну, такой друг,
который самый-самый... И вот в очередной раз приезжает Сергей в Питер.
День проходит, два, три - а все никак они с Эдуардом не встретятся: то
один не может, то у другого что-то стряслось. Бывает. На четвертый
день выведенные из себя друзья решают бороться с обстоятельствами как
можно решительнее и при очередном телефонном разговоре дают друг другу
торжественные обещания что все - вот завтра! "Завтра!" - "Завтра!" -
"В три часа у меня!" - "В три часа у тебя!" - "И чтобы никаких!" -
"Никаких!"
Назавтра в начале третьего Сережа погрузился в маршрутку с благой
целью прибыть к другу детства. Свободное кресло было только одно -
спиной к водителю, лицом ко всем остальным пассажирам. Водрузившись на
него и передав деньги за проезд, наш герой заметил вдруг, что
выражение лиц у всех остальных пассажиров, во-первых, странное,
во-вторых, совершенно одинаковое. Знаете, такая смесь раздражения,
тоски и вселенской покорности судьбе, с таящимся на донышке глаз пусть
риторическим, но выразительным вопросом: "За что!?
Источник столь противоречивых эмоций обнаружился непосредственно по
соседству с Сергеем и был в образе юной прелестной барышни, щебетавшей
по телефону. Щебетала она, виимо, давно, и невольные слушатели ее
разговора слегка, скажем так, подустали.
- Ну Эди-и-ик, ну переста-а-ань, - капризно тянула барышня. - Ну я
понима-а-аю, что настроился... Ну ми-и-илый, ну я правда сегодня не
могу... Нет... Нет, Эдик, я не приеду... Ну я тоже скучаю, но я не
могу сегодня... Ну... Ну не могу-у-у, понимаешь... Ну переста-а-ань...
Ну.... ну, как тебе сказать, почему... Ну потому что не могу... Ну
Эдик, ну я честное слово, совсем не могу... Ну вот совсем... Ну
правда, не приеду... Нет, завтра, скорее всего, тоже не смогу... ну,
не получится у меня... Ну Эди-и-и-ик, ну чего... ну, послезавтра может
быть... Ну то и значит - может быть... не знаю пока... Ну я правда не
могу-у-у... Ну совсем-совсем не могу... Ну почему-почему... - Тут
барышня тогопливо огляделась, убедилась, что вокруг никого нет и,
прикрыв слегка трубку, чуть боее интимным голосом сообщила: - Ну, у
меня дни такие... Что значит - ну ладно? Вот знаешь, козел ты
все-таки, тебе от меня только этого и надо, да? Все! Я все поняла!
Нет, я сказала, не могу и не приеду!
Крышка мобильного телефона с треском захлопнулась, а через секунду
раздалась звонкая трель звонка. Правда, звонили на сей раз не барышне,
а Сергею. Выудив из кармана куртки телефон, он ответил:
- Да, Эдик! Я! Ну, конечно, могу, уже еду!
А подняв голову, не увидел перед собой никого. Потому что все десять
пассажиров склонились низко-низко и рыдали (с)
Питера в Германию, но в родной город хотя бы раз в год приезжает. А у
Сережи в родном городе живет любимый друг Эдуард. Ну, такой друг,
который самый-самый... И вот в очередной раз приезжает Сергей в Питер.
День проходит, два, три - а все никак они с Эдуардом не встретятся: то
один не может, то у другого что-то стряслось. Бывает. На четвертый
день выведенные из себя друзья решают бороться с обстоятельствами как
можно решительнее и при очередном телефонном разговоре дают друг другу
торжественные обещания что все - вот завтра! "Завтра!" - "Завтра!" -
"В три часа у меня!" - "В три часа у тебя!" - "И чтобы никаких!" -
"Никаких!"
Назавтра в начале третьего Сережа погрузился в маршрутку с благой
целью прибыть к другу детства. Свободное кресло было только одно -
спиной к водителю, лицом ко всем остальным пассажирам. Водрузившись на
него и передав деньги за проезд, наш герой заметил вдруг, что
выражение лиц у всех остальных пассажиров, во-первых, странное,
во-вторых, совершенно одинаковое. Знаете, такая смесь раздражения,
тоски и вселенской покорности судьбе, с таящимся на донышке глаз пусть
риторическим, но выразительным вопросом: "За что!?
Источник столь противоречивых эмоций обнаружился непосредственно по
соседству с Сергеем и был в образе юной прелестной барышни, щебетавшей
по телефону. Щебетала она, виимо, давно, и невольные слушатели ее
разговора слегка, скажем так, подустали.
- Ну Эди-и-ик, ну переста-а-ань, - капризно тянула барышня. - Ну я
понима-а-аю, что настроился... Ну ми-и-илый, ну я правда сегодня не
могу... Нет... Нет, Эдик, я не приеду... Ну я тоже скучаю, но я не
могу сегодня... Ну... Ну не могу-у-у, понимаешь... Ну переста-а-ань...
Ну.... ну, как тебе сказать, почему... Ну потому что не могу... Ну
Эдик, ну я честное слово, совсем не могу... Ну вот совсем... Ну
правда, не приеду... Нет, завтра, скорее всего, тоже не смогу... ну,
не получится у меня... Ну Эди-и-и-ик, ну чего... ну, послезавтра может
быть... Ну то и значит - может быть... не знаю пока... Ну я правда не
могу-у-у... Ну совсем-совсем не могу... Ну почему-почему... - Тут
барышня тогопливо огляделась, убедилась, что вокруг никого нет и,
прикрыв слегка трубку, чуть боее интимным голосом сообщила: - Ну, у
меня дни такие... Что значит - ну ладно? Вот знаешь, козел ты
все-таки, тебе от меня только этого и надо, да? Все! Я все поняла!
Нет, я сказала, не могу и не приеду!
Крышка мобильного телефона с треском захлопнулась, а через секунду
раздалась звонкая трель звонка. Правда, звонили на сей раз не барышне,
а Сергею. Выудив из кармана куртки телефон, он ответил:
- Да, Эдик! Я! Ну, конечно, могу, уже еду!
А подняв голову, не увидел перед собой никого. Потому что все десять
пассажиров склонились низко-низко и рыдали (с)
Верный лруг не оставит в беде))))))))))))